НАЗАД
Недавнее появление героя по имени Карлос Кастанеда в очередной  серии
фильма "Богатые тоже плачут" вновь привлекло внимание российской  духовной
элиты  к  его  однофамильцу  или,  как  некоторые   полагают,   прототипу,
загадочному  американскому  антропологу  Карлосу  Кастанеде.   Про   этого
человека написано очень многое, но никакой ясности ни у кого  до  сих  пор
нет. Одни считают,  что  Кастанеда  открыл  миру  тайны  древней  культуры
тольтеков. Другие полагают,  что  он  просто  ловкий  компилятор,  который
собрал гербарий цитат  из  Людвига  Витгенштейна  и  журнала  "Psychedelic
Review", а потом перемешал их с подлинным антропологическим материалом. Но
в  любом  случае  книги  Кастанеды  -  это  прежде   всего   первоклассная
литература, что признают даже самые яростные его критики. Из написанных им
восьми книг три уже вышли  на  русском  языке  и  даже  успели  попасть  в
каталоги американских библиотек. Остальные были впервые изданы после  1973
года,  который  для  отечественных  книгоиздателей   является   Рубиконом,
отделяющим узаконенное пиратство от незаконного. Так что пока их никто  не
решается печатать, и последняя работа Кастанеды, которую можно прочесть на
русском, - "Путешествие в Икстлан".
     Эта книга, помимо подробного описания мексиканской ветви мистического
экзистенциализма, содержит удивительную по  красоте  аллегорию  жизни  как
путешествия. Это история одного из  учителей  Кастанеды,  индейского  мага
дона Хенаро, рассказанная им самим.
     Однажды дон Хенаро возвращался к себе  домой  в  Икстлан  и  встретил
безымянного духа. Дух вступил с  ним  в  борьбу,  в  которой  победил  дон
Хенаро. Но перед тем как отступить, дух перенес его в  неизвестную  горную
местность и бросил одного на дороге. Дон Хенаро встал и  начал  свой  путь
назад в Икстлан. Навстречу ему стали попадаться люди, у которых он пытался
узнать дорогу, но все они или лгали ему,  или  пытались  столкнуть  его  в
пропасть. Постепенно дон  Хенаро  стал  догадываться,  что  все,  кого  он
встречает, на самом деле нереальны. Это были фантомы -  но  вместе  с  тем
обычные люди, один из которых был и он сам до своей встречи с духом. Поняв
это, дон Хенаро продолжил свое путешествие.
     Дослушав эту  странную  историю,  Кастанеда  спросил,  что  произошло
потом, когда дон Хенаро вернулся в Икстлан. Но дон Хенаро ответил, что  он
так и не достиг Икстлана. Он до сих пор идет туда, хотя знает, что никогда
не вернется. И Кастанеда понял, что Икстлан, о котором говорит дон Хенаро,
- не просто место, где тот когда-то жил, а символ всего, к чему  стремится
человек в своем сердце, к чему он будет идти всю  свою  жизнь  и  чего  он
никогда не достигнет. А путешествие дона Хенаро - это просто  иносказание,
рассказ о вечном возвращении к месту, где человек когда-то был счастлив.
     Конечно, история,  которую  пересказал  Кастанеда,  не  нова.  Другой
латиноамериканец, Хорхе Луис Борхес вообще утверждал,  что  новых  историй
нет, и в мире  их  существует  всего  четыре.  Первая  -  это  история  об
укрепленном городе, который штурмуют  и  обороняют  герои.  Вторая  -  это
история о возвращении, например, об Улиссе, плывущем к берегам Итаки, или,
в нашем случае, о доне Хенаро,  направляющемся  домой  в  Икстлан.  Третья
история - это разновидность второй, рассказ о поиске. И четвертая  история
- рассказ о самоубийстве Бога.
     Эти четыре архетипа путешествуют  по  разным  культурам  и  в  каждой
обрастают, так сказать, разными подробностями. Упав на мексиканскую почву,
история о вечном  возвращении  превращается  в  рассказ  о  путешествии  в
Икстлан. Но российское массовое  сознание,  как  доказал  общенациональный
успех  мексиканской  мелодрамы  "Богатые  тоже  плачут",  очень  близко  к
латиноамериканскому - мы не только Третий  Рим,  но  и  второй  Юкатан.  И
поэтому  неудивительно,  что  отечественная  версия   истории   о   вечном
возвращении оказывается очень похожей на рассказ мексиканского мага.
     Поэма Венедикта Ерофеева "Москва-Петушки" была окончена  за  год  или
два до появления "Путешествия в Икстлан",  так  что  всякое  заимствование
исключается. Сюжет этого трагического  и  прекрасного  произведения  очень
прост. Венечка Ерофеев,  выйдя  из  подъезда,  куда  его  прошлым  вечером
бросила безымянная сила, начинает путешествие в свой Икстлан,  на  станцию
Петушки. Вскоре он оказывается в электричке, где его  окружает  целый  рой
спутников. Сначала они кажутся вполне  настоящими,  как  и  люди,  которых
встречает на своем пути дон Хенаре, - во всяком случае они охотно выпивают
вместе с Венечкой и восторженно следят за высоким  полетом  его  духа.  Но
потом, после какого-то сбоя, который  дает  реальность,  они  исчезают,  и
Венечка оказывается один в пустом и темном вагоне.  Вокруг  него  остаются
лишь вечные сущности вроде Сфинкса и неприкаянные души  вроде  понтийского
царя Митридата с ножиком в руке. А электричка уже идет в  другую  сторону,
прочь от недостижимых Петушков.
     Но только поверхностному читателю может показаться, что речь и правда
идет о поездке в электропоезде. Приведу только одну цитату: "Я  шел  через
луговины и пажити, через заросли шиповника и коровьи  стада,  мне  в  поле
кланялись хлеба и улыбались васильки... Закатилось солнце,  а  я  все  шел
"Царица небесная, как далеко еще до Петушков! - сказал я сам себе. -  Иду,
иду, а Петушков все нет и нет. Уже и темно повсюду... "Где же Петушки?"  -
спросил я, подходя  к  чьей-то  освещенной  веранде...  Все,  кто  был  на
веранде, расхохотались и ничего не сказали.  Странно!  Мало  того,  кто-то
ржал у меня за спиной. Я оглянулся  -  пассажиры  поезда  "Москва-Петушки"
сидели по своим местам и грязно улыбались. Вот  как?  Значит,  я  все  еще
еду?"
     Русский способ вечного  возвращения  отличается  от  мексиканского  в
основном названиями  населенных  пунктов,  мимо  которых  судьба  проносит
героев, и теми психотропными средствами, с помощью которых они выходят  за
границу  обыденного  мира.  Для  мексиканских  магов  и  их  учеников  это
галлюциногенный  кактус  пейот,  грибы  псилоцибы  и   сложные   микстуры,
приготовляемые из дурмана. Для Венечки Ерофеева и многих тысяч адептов его
учения  это  водка  "кубанская",  розовое  крепкое  и  сложные   коктейли,
приготовляемые из лака для ногтей и средства от потливости ног. Кстати,  в
полном соответствии с практикой колдунов, каждая из этих смесей служит для
изучения особого  аспекта  реальности.  Мексиканские  маги  имеют  дело  с
разнообразными духами, а Венечке Ерофееву являются какой-то подозрительный
господь,  весь  в  синих   молниях,   смешливые   ангелы   и   застенчивый
железнодорожный сатана. Видимо, дело здесь в том, что речь идет не столько
о разных духовных сущностях,  сколько  о  различных  традициях  восприятия
сверхъестественного в разных культурах.
     Столкновение с духом изменило идею мира, которая была у дона  Хенаро,
и он оказался навсегда отрезанным от остальных людей. То же,  в  сущности,
произошло и с Венечкой, который заканчивает свое повествование словами: "И
с тех пор я не приходил в сознание и никогда не приду.
     Но самое главное, что похожи  не  только  способ  путешествия  и  его
детали, но и его цель. Петушки, в которые стремится Венечка, и Икстлан,  в
который идет дон Хенаро, - это, можно сказать  города-побратимы.  Про  них
известно только то, но туда направляется герой. О Петушках  Венечка  много
раз повторяет на страницах своей поэмы следующее:  "Там  птичье  пение  не
молкнет ни ночью, ни днем, там ни зимой, ни летом не отцветает жасмин".  А
для того чтобы передать,  чем  был  Икстлан  для  дона  Хенаро,  Кастанеда
цитирует "окончательное путешествие" Хуана Рамена Хименеса:

                ...И я уйду. Но птицы останутся
                             петь, И останется мой сад со своим
                зеленым деревом, Со своим колодцем.

     Не правда ли, похоже?
     Дон Хенаро бродит вокруг Икстлана, иногда почти достигая его в  своих
чувствах,  подобно  тому  как  Венечка  Ерофеев   после   шестого   глотка
"кубанской" почти угадывает в клубах ночного московского тумана  очертания
петушковского райсобеса.
     Но между путешествиями в Икстлан и  Петушки  есть,  помимо  множества
общих  черт,  одно  очень  большое  различие.  Оно  заключается  в   самих
путешествиях. Для героев Кастанеды жизнь, несмотря  ни  на  что,  остается
чудом и тайной. А Венечка Ерофеев полагает ее минутным окосением души. Это
различие  можно  было  бы   счесть   определяющим,   если   бы   не   одно
обстоятельство. Дело в том, что, по мнению  другого  учителя  Кастанеды  -
дона Хуана, у всех дорог, где бы они  ни  пролегали  -  в  мокром  осеннем
Подмосковье или в горах вокруг пустыни Сонора, есть одна общая черта - все
они ведут в никуда.