-Главная страница - - современная проза - - - форум

Елена Бех

О физике секса.

В безмерном пространстве внезапно столкнулись шесть плоскостей, образовав подобие комнаты.
Тонкие струйки воды поднялись извилистыми дорожками вверх по стенам. Не, зная гравитации, они исчезли в мелких трещинках под плитой потолка, впитались в пористый бетон, оставив сероватый след потопа вдоль стыков.
Дорожки все еще остались и излучали легкий свет, довольно слабый в сравнении со стеклами. Окно и картины на стене светили ярче, всей поверхностью, изредка пробегавшими бликами.
Чуть пониже потолка свет пересекался и образовывал светящийся шар.

В одном углу сконцентрировались мягкие, почти музыкальные звуки, соединяясь в два вибрирующих диска.
Немного иные, похожие на шумы и шорохи, превратились в два пульсирующих завитка воздуха, медленно передвигавшихся в другом углу.

Тепло облюбовало пространство у самой стены, принимая продолговатую форму с двумя ответвлениями, уходящими в продолбленный пол.
Соревнуясь со звуком, оно постепенно обретало еще одну материализацию, обволакивая завитки воздуха, и тоже начинало пульсировать.

Проникающая сквозь материю энергия заинтересованно приблизилась к этому объединению и попыталась присоединиться к звуку и теплу, сперва несколько смутив их, на мгновение, заставив их прервать свой ритм, после чего уже все вместе пустились в пляс, подзадоривая друг друга.

Каждый такт звука становился все четче и сильней; сливаясь с ним, пульсировало тепло, приобретая все более материальную форму.
Не в силах справиться со своим бешенством, звук ответвился тонкими струйками от круговорота и побежал по пространству. Концентрируясь на границе звука и пространства, сосуды свивались в замысловатую сеть, соединяясь поблизости от первозданного круговорота в плотный сгусток, который пульсировал чаще и напористей.
Блуждающая вокруг энергия пронизывала все какой-то глубокой осмысленностью. Действия волн становились все плотней и материальнее в своем бешеном танце.
Они сплетались и переворачивались, и с каждым движением все больше энергия уплотнялась вокруг хитроумной сетки звуко-тепловых сосудов, образуя плазму, а за тем подобие тел.

Прорисовался пах и бедра: ее - округлые, его - с упругими ягодицами. В пространстве блеснули две точки - соски... Стрелой промчалась дорожка, соединяя бедра и сосцы, оставляя след живота и грудей, и пробежав, чуть выше сверкнуло приоткрытыми губами и языком... Пространство, обволакивающее язык, сгустилось и материализовалось другими устами, слившимися с первозданными...
Уста разъединились и побежали по пространству, оставляя за собой следы тела... Сгустившиеся длинные, чуть узловатые, пальцы взмахнули в воздухе, оставив следом движения пышную прядь густых волос... прорисовали в воздухе плечи и шею, коснулись груди, подчеркнув ее своим движением еще ярче... заставляя светиться, скользнули по бедрам... животу...
Другая пара рук с пухловатыми, нежными пальцами своими блужданиями не позволяла остаться творцу в тени... его тело плавно материализуясь, собирало все больше звуков, тепла, энергии...
Обезумевшие волны раскачивали тела в воздухе, уже не находя места внутри них... лишь изредка игривый поток проникал в тела в точке их соприкосновения, пробегая по линии... плавно растворяясь в еще оставшихся, но уже микроскопических пустотах...
Волны играли с телами, прорываясь внутрь все чаще и чаще...
Вдруг столкнувшись во внезапно соединившем их поцелуе, они... взорвались, разрушая все сотворенное ими...

"...Я устала..." - слегка колыхнулось в тишине пространства рассасывающего материю вакуума...- "...Я устала..."

Пробуждение.

Пробуждение.
Милое, тусклое небо в затишье остановилось над городом. Местами провисло так, что вот-вот раздавит дома...........Но это не важно...
Казалось бы, летнее утро, казалось бы, летний рассвет, но нет...
Неопределенного характера блики ползут по стенам и полу, равномерно высвечивая мелкие обломки бытия. Косая перспектива солнечного окна беззвучно ломается, и осколки мягко падают на диван. Утро.
Пустой и многолюдный шум угловатым потоком врывается через приоткрытую створку окна. Такой четкий на грани, проникая, рассыпается мелкой мозаикой эха по углам.
Выставленная на пол рама почему-то не излучает свет, как ее собратья в стене. Она тускла, и лишь смотрит грязновато-желтым цветом обоев.
Сломанные блики на сломанных линиях вещей создают абстракцию сборов и безумной спешки. Разбросанные вещи и слегка запылившиеся углы. - Пусто. Безмолвие брошенного дома наполняет своей вибрацией мысли и слегка сбивает дыхание.
Разбитое солнце, раскиданное по комнате, еще, кажется, живо, его осколки изредка пульсируют светом, но это не жизнь. Это иллюзия.
Одинокий комочек шерсти безмолвно греется в пульсирующем свете. Он мертв. В другом углу комнаты так же беспомощно раскинулся другой носок. Они не способны к движению, в них жизни нет.
Замершие вещи с безмолвием слуг ожидают прихода жизни.
Шум проехавшей машины затерялся в дальнем от форточки углу, и начал сгущаться... он не замечал ни стен, ни собственного эха, ни других звуков. Его движение росло и пыталось материализоваться.
Всплеск одеяла, волны по поверхности простыней... и кажется, что это уже не шум, кажется здесь, в этом мраке, разбитом осколками света, пытается зародиться жизнь.
Она высунула из-под одеяла маленькую, только что зародившуюся лапку, и ею стянула одеяло с глаз.
Ничего не понимающий взгляд пробежался по комнате, но ничто не встревожило первозданного спокойствия зрачков. Лишь, может быть, беспорядок...
Существо почти неподвижно лежало в углу дивана и пыталось вновь осознать безвыходность положения жизни.
Опустошив себя мыслью, что назад уже не вернуться, жизнь протянулась к тетради, прихватив ручку, и начала что-то писать....

Mарфе.

Как мне тебя не хватает, мое нежное, крошечное существо, набитое и растянутое моей любовью до немыслимых, вселенских размеров.
Если бы ты только могла представить, как я тебя люблю, с какой щенячьей радостью думаю о нашей с тобой встрече, с какой безысходностью считаю дни, недели, месяцы наших разлук.
Скоро, уже скоро, если сравнить с прожитым; но еще безмерно далеко, если соизмерить с моим нетерпением...
Опять застилает глаза слезливая грусть...
Опять развожу нестерпимую бурю в стакане моей душонки...
Опять в тоскливой суете поминаю Твое имя...
Закрываю глаза и начинаю блуждать по твоему телу:..
Вспоминаю прикосновения твоих маленьких, чуть ватных кистей, слегка коротковатых пальцев, с неизменным отсутствием маникюра, с детски нежными подушечками. Воображаю их движение, их взлеты и порхания над клавиатурой... и становиться совсем нестерпимо...
Вспоминаю маленький раек за твоим ушком, с таким полудетским, почти набоковским, пушком скул. Мягкий, растушеванный прядью волос, очерк уха, просящего оглушить его поцелуем...
Ты сидишь у окна и куришь: в мягких пальцах ловко держишь сигарету, с животным удовольствием втягиваешь дым упругими губами...
На тебе неизменная тельняшка, не прикрывающая твоих соблазнительно широких бедер. Одна нога подпирает подбородок, устроившись на краю стула...
Мы говорим, но это не важно, я не слышу слов, а лишь вижу движения твоих губ, периодически мы замолкаем, и тогда я упиваюсь ощущением власти над тобой: я воображаю твои мысли...
Ты, как фотокартинка, подвластна мне... но это все - лишь на мгновение - задумчивый взгляд сорвался с точки, и волосы попытались вспорхнуть от резкого поворота головы...
Порой я даже различаю слова: о чем-то земном, обычном; с вдохновением, будто литературу разбираем; словно роман - жизнь: твою или мою... перебираем героев, даем характеристику, уточняем их роль в нашем сюжете...
Постепенно проникаюсь мыслью, что у нас разные романы...

Осколки вчера мешаю с ломаным шоколадом сегодня и посыпаю мишурой из завтра... из того завтра, когда вновь ты будешь курить, сидя у окна, в своей неизменной тельняшке и говорить, а я буду наблюдать за движениями твоих губ и упиваться своей мнимой властью, не слушая твоих слов...

Пошло

Интересно, порой хочется сказать "люблю", даже если это не так, по крайней мере, кажется, что не так....просто из признательности к человеку.
Это нельзя сравнить с первым разом.
Знаю и помню, как давит это слово в горле. Кажется, что вот ты скажешь его, и мир рухнет, и ты оттягиваешь этот момент, пытаясь спасти мир.
Но что-то все-таки вынуждает тебя сказать это слово…и вот, в порыве, произнеся его, ты ждешь: ждешь чего-то большего, чем апокалипсис: в твоем воображении этот дом уже рухнул, и на те6я, карая за глупость, падают перекрытия, стекла, арматуры.
...Но вдруг ты замечаешь, что это лишь воображение: а ты по-прежнему стоишь на лестничной площадке, а он по-прежнему смотрит на тебя непонимающим взглядом. "ЭТО БЫЛ ОБМАН! Это вовсе не так уж и важно, - думаешь, ты об этих словах, - оказывается, они ничего не меняют".
И ты начинаешь разбрасываться этим словом, как деньгами, когда регулярно получаешь неплохую сумму. Также пытаешься скопить немного, но все утекает сквозь пальцы.
Порой становится пошло. Пошло от того, что ты транжиришь нечто ценное, пытаясь закрыть глаза на ценность этого: как будто ты продаешь за копейки медный перстенек со стекляшкой, пытаясь забыть, что это наследие твоей пра…пра…бабушки.
Так же и тут: тяжело и пошло говорить это, осознавая, что вся ценность только в наследии, только в том, что тебе пришлось пережить, сказав это впервые.
Это совсем как деньги: поняв, как приятно их тратить, однажды, уже невозможно остановиться и закрыть кошелек.
Это жестче, это можно повторять бесконечно, запасы этого безмерны.....Хотя бы потому, что их не возможно определить...
Жутко, пошло и неопределенно....
Мало того, не получается понять приятно ли людям, когда им говорят эти слова. Что чувствуют они: волну нежности и страсти, или они, так же как и ты улавливают ноту фальши в твоих словах, и им становиться так же пошло, как и тебе?...

Пусто

Пусто, глухо, слегка отдает мускусом....
Мягко, нежно, едва касаясь.....
Плавно, вниз, вздрагивает....
Тихим эхом отдает в висках пульс....
Живу....
Дыхание сбивчиво, но еще заметно.....
Обволакивающая пустота манит забвеньем....
Влажные руки пытаются удержать на земле; сами не понимая, кидают в безоблачность.
Немного не уютно...
Какое-то чувство гложет, будто не отданный долг...
Рано, тебе грешной уходить, Рано!!!!
Рано забываться сном и слышать ангельские лепеты....
Змей живет в твоем теле и д....
Он гложет....
Он кормит яблоками....
Не познания, не раздора...
У меня особый сорт:
Развратный.
Сладко....
Особенно спелые...
Божественное удовольствие...
Или дьявольское наслаждение...
Равно....
Не важно.
Но точит....
Глупо портить страдание.....
Жестоко лишать.....
Пусто ждать,
Может это не важно?
Я не честна:
Перед собой.....
Обманываюсь, лгусь, НЕВЕРЮ...
Привыкаю...
Привыкаюсь....
Мучаю мыслью....
Прощаю чувствами!!!
Запутываюсь и запутываю.
Но прощаю....
Я как-то неспокойно душу себя....
А за что?
За природу?
За жизнь!
За сущность...
Сущность нелепую, но неисправимую..
Слегка туманно, но думаю...
И тем существую...
И тем дышу....
Тем и живу....
Дыхание сбивчиво, но еще заметно.....
Обволакивающая пустота манит забвеньем....

: Последствия просмотра и прочитки великих мастеров сюрреализма и символизма!

ШурУпчики, бОлтики, бИты, бАйты, шнурЫ, розЕтки, коннЕктеры-контАктеры (!)...
МелковознЯ всЯкой мишурЫ в головЕ...
КтО-то возЁкается в Этой смЕси, и кАк в калейдоскОпе склАдывает картИнки сюрреалистИчески-символИстского харАктера...
ПУталка какАя-то!..
Или прОсто я - "пУтаная дЕвочка"!?
Эдакая АлИса в общечеловЕческом зоопАрке:
тО ревУ до мировЫх океАнов,
тО упивАюсь экстАзом пОдлости…
В порЫве удовлетворЕния пОхоти прощущАешься МарфИнькой какОй-то: скОтство, И нИ намЕка нА стЫдность!
А тО вдрУг кАк ЦинцинАтиком по головЕ!
ВОт оттУда тОлько пОд ильотИну!
нУ или обрАтно в МарфИньку...
ПерезапУтаница какАя-то! или
недораспрАвленка?
ПлаксохотУшка я?
ПсихосОв?
ПараноилОсов - вОт кто Я!
А дАльше то чтО?
ПричиннослЕдственная дАнность! и никудА не дЕнешься от пУталки!

Предсонная дума.

И было как-то странно лежать и думать о том, что когда-нибудь, в подобный миг, такой же пыльной, еще не совсем зимней ночью я буду лежать, кутаясь в негреющее тепло ватного одеяла и, томно засыпая, не думать, не вспоминать о тебе. Что где-то в дальнем углу одного из ящиков комода подсознания будет храниться ощущение того, что никогда больше ты не так не взорвешь моей полусонной ночи назойливым дребезжанием телефон; что не украдешь меня никогда из этого обставленного полусумрачными предметами уюта спальной комнаты в свою повизгивающую на резких поворотах, покрытых сахарной глазурью первого осеннего гололеда, машину.
Что не сорвешь с моих губ возбужденного молчания и не прильнешь, как обманутый младенец к моим не пахнущим молоком соскам.
Что никогда не вплетется в наши ласки порвавшийся чулок или не вовремя нажатая кнопка клаксона...
Что не будет больше этого ворсистого, отдающего лосьоном и табаком, уюта твоих объятий.
Что когда-то ты станешь мне чуждым, и ловко нацарапанное на коре твоё незнакомое мне имя, перестанет кровоточить, зарубцуется и покроется жизненным мхом.
И будет как-то странно лежать и думать о том, что когда-то ты так терзал мои мысли. Что когда-то мне казалась столь чуждой мысль о твоей забвенности.
Что накопленные месяцами образы и ощущения тебя, со страниц интересного романа, сместятся в пометки на полях совсем других станиц, совсем другой нудноватой и несколько пессимистичной повести.
Что так тревожила меня возможность забыть и выбросить из комода воспоминания обо всех этих мелочах, обо всех этих атрибутах хорошего, но обычного романа, романа без чувств, без диких эмоций, без страха потерять или растворить тебя, а лишь с чувством странного, немного стороннего интереса...

Выигрыш

Прочитав в газете уже всё интересное, она заглянула в колонку с выигрышами лото, от увиденных цифр помутнело в глазах, напротив восьмизначной цифры - сколько? - если перевести, то это два с лишним миллиона долларов! Еще раз сверила цифры - сошлось! Боже! Я теперь миллионерша!!!
В голове беспрестанно звенело…
Так, в риэлторскую фирму: квартиру… трех… нет, четырехкомнатную, в элитном доме, да, две ванных комнаты, да, и еще участок земли, под строительство, соток 30…
…нет-нет, двухместную, спортивную… Цвет? - Шоколад… Да, прекрасно…
Теперь в кармане звенели ключи от квартиры новенького ягуара шоколадного цвета, через пятнадцать минут она уже входила в дорогущий магазин, о котором она не смела даже мечтать ещё дней десять тому назад.
Бельё, одежда, обувь и всевозможные ремешки, серёжки… Всё, упакованное в огромные пакеты, расположилось на соседнем сидении, в багажнике, и ей уже казалось, что надо было брать фургон, а не спортивный ягуар!
Теперь в салон!
В розовом мерцании воплощались любые женские прихоти: здесь могли сделать из женщины богиню, даже если она останется столь же страшна, как и до посещения салона, но, ощутив вокруг собственной персоны столько чужих движений, волей-неволей почувствуешь себя неотразимой и где-то всё равно немного неземной.
Нежась в лучах солярия и млея под руками массажистки, она ещё раз с удовольствием вспомнила всё то, что уже сделано, и что ещё предстоит сделать…
"Недвижимостью обзавелась: себе, родителям, сестре, одна про запас, квартирка в N-ске, в N-цке, машины: у родителей Тойота, у сестры Форд, у меня шоколадный Ягуарчик! Ему я подарила Ситроен. Квартиры все обставлены, шкафы звполнены, бизнесс оформляется, дом строится…. кажется всё!"
Садясь в машину, она вспомнила, чего еще не сделала. Холодильник был тоскливо пуст, переехала ведь только сегодня…
"Боже мой, есть то абсолютно нечего! Заеду в магазин, отварюсь…Куда? - Все пустоты автомобиля заполнены вещами, надо было покупать фургон! Ладно, придется опять есть в каком-нибудь кафе…. нет! Буду есть хлеб с молоком, но в своей квартире, развалившись на своем диване!"
Зайдя в магазин, она долго бродила вдоль прилавков и стеллажей, наконец, в её корзине оказались батон, молоко и пара сочных яблок…
"С Вас семьдесят рублей". Слащаво-любезным голоском сказала кассирша. Она протянула сторублевую бумажку и выжидательно глядела на девушку.
"У Вас двадцать рублей не найдется, а то у меня сдачи нет?"
"Дура! - промелькнуло в её уставшей голове, - опять забыла! Сколько можно, каждый месяц твержу себе: куплю лотерейный билет, двадцать рублей, а могла бы миллион выиграть, а тут уже еле до получки дотягиваю. Надо сразу идти, прямо из кассы…
"Что? А да, конечно, двадцать рублей, возьмите…"- кассирша протянула ей сдачу, недоуменно взглянув на нее, заметила, что под вечер, к концу рабочего дня все женщины выглядят одинаково - серые мыши…

PS:

Тень несется по свету...
Несуществующий рассвет раскалывает небо на части... призрачное сиреневое облако кричит о том, что этого нет... Оно безумно, оно одиноко в своем несуществовании... нет.
Тихо, мягким движением расспускается нежный весенний цветок... нежен, невинен и свеж, приторно гармоническое утро... тошно...
Как-то конфликтно-гламурно звучат утренние аккорды этого свежего несущществующего утра...
Не слышно... крадучись рассцветает и рассветает...
Миссия отменена..
Ветви неслышно отбивают этому ритм.
а может просто отложена до востребования